Давно пора было подвести итоги проекта, который завершился в июне уходящего года, однако как-то все не доходили руки. Не уверена, что и сейчас я сделаю полноценный анализ, но год заканчивается и хочется все-таки завершить некий гештальт.

  Итак, проект "Мама- малыш от 0 до3" завершен. Он длился три года.  Группа закрылась, так как двум участникам проекта перевалило за три года и продолжать проект мы уже не могли, хотя не все дети достигли к окончанию проекта заданного возраста. Был среди участников и малыш, который пришел с мамой в проект в 0 возрасте. Поэтому наблюдать детей в разной возрастной категории было еще интереснее.

 Задачи, которые были поставлены перед проектом в начале его организации выполнены. В ходе работы группы, появлялись и разрешались проблемы, о которых можно было только догадываться, что вызывало дополнительный интерес и мотивировало к продолжению работы. Многие вещи, которые были известны торлько из теоретических материалов, подтверждались в процессе,  В группе кроме группового аналитика (дирижера), работал еще детский психолог с опытом групповой работы методом группового анализа.

 В рамках данного проекта непосредственно методом группанализа фактически существовали две подгруппы - взрослые участники проекта- мамы и специалисты, и  дети. Взрослые участники рассаживались в круге, ведя свободную беседу, которая все-таки оказывалась больше ориентирована на родительско-детские, иногда партнерские отношения, а также на наблюдения того, что происходит в детской подгруппе. Малыши в начале проекта были в центре круга, каждый в соответствии со своим возрастом- кто-то уже играл, кто-то сидел (лежал) рядом с мамой. По мере взросления детей, они уходили из круга взрослых, продолжая осваивать пространство кабинета и находящиеся там игрушки. Дирижер не только наблюдал за процессом, в качестве пассивного участника, но и помогал поиску наиболее комфортных, перспективных коммуникаций между всеми подгруппами-
Родители- дети
Между родителями
Между детьми.

Часто приходилось переводить язык этих подгрупп друг другу. Помогать мамочкам выдерживать эмоции детей, не вмешиваясь в те процессы, которые происходили в детской подгруппе, дифференцировать опасность не вмешательства и пр. Постепенно взрослые участники смогли выдерживать свои фрустрации. Наиболее сложным оказался процесс перевода взрослой подгруппе процессов, происходящих в детской.  В процессе работы группы, мамочки делились своими новыми знаниями, своим пониманием происходящего, своими чувствами и осознанием деструктивных стереотипов, связанных с родовыми сценариями. Было много инсайтов. Постепенно в группе и подгруппах появилось доверие. Ближе к окончанию работы проекта, взрослые члены группы делились тем опытом, который они получили в группе и распространением его уже на свою жизнь вне группы, а также тем, как отличалось поведение их детей от ровесников на детских площадках  и других детских коллективах, в которых они оказывались. Малыши научились отстаивать свои интересы без истерик и манипуляций, их вербальный запас позволял вести переговоры без организации драк. Они научились лучше управлять своими эмоциями и доверять взрослым участникам группы. К концу проекта дети стали организовывать совместыне игры, стали договариваться, а не отнимать игрушки друг у друга. Взрослая подгруппа также стала больше доверять своим детям, оставаясь больше нейтральными наблюдателями и позволяя малышам самим справляться с возникающими между ними проблемами. Вначале работы группы мамы активно включались в детские разборки и с трудом выдерживали драки между ними.

"Тренировка Эго в действии" для взрослой подгруппы оказалась достаточно актуальной и больше отразилась на научении давать детям больше самостоятельности, научиться их меньше контролировать, а больше доверять. Надеюсь. что данный опыт оказался полезным и для "внутреннего ребенка" участников взрослой подгруппы. Темы насилия, агрессии, садизма в воспитании в семьях и обучающих учреждениях возникали довольно постоянно., так же как и тема власти. Темы научения или обучения  культуре через элементы насилия также часто затрагивались в беседах взрослых, были попытки опрадания семейного насилия и различных ритуалов подчинения, манипулятивных техник, шантажа и пр. Актуальными были темы, связанными со сложностями контакта с незнакомцами, посторонними или просто иными. Возникали темы, связанные со страхом возможности гомосексуальности у своих детей, часто такие темы сопровождались  обессцениванием мужчин, идеями жертвенности женщин. Ращепление  на хороших матерей и плохих отцов присутствовало в течении достаточно длительного периода. Постепенно взрослая подгруппа приходила к осознанию своей женской идентичности и роли матери в семье и социуме и перестало бояться признать возможность и наличие сильных женщин, а не рабынь и жертв. Отказ от статуса жертвы позволил выстроить вертикалные отношения мать-дитя в диадных подгруппах и утвердиться в ролевых социальных моделях. Еще одной из ведущих тем, которые так или иначе возникали в процессе работы - это желание освободиться от коллективной вины, а также темы зависти и стыда.

Также работа группы подтвердила важность идеи привязанности, которая впервые была выдвинута Джоном Боулби и расширена Мэри Эйнсворт. Трехлетний опыт показал, что наблюдения Эйнсворт за детьми от 12 до 18 месяцев  в лаборатории Балтимора (1969-70 гг), где она выделила три основных паттерна привязанности: надежный, избегающий и тревожно-эмбивалентный, которые  проявились и в работе нашей группы. Родители смогли увидеть и осознать важность создания условий для более надежного стиля привязанности в отношениях со своими малышами, а также проработать свои собственные проблемы, вытекающие из данной темы и отразившейся на собственной взрослой жизни. Те, у кого в детстве сформировалась надёжная привязанность, как правило, имеют хорошую самооценку, крепкие  отношения и способность раскрыться перед другим человеком. Став взрослыми, они обычно создают здоровые, счастливые и длительные отношения.​

Первые исследования родителей с целью показа передачи безопасной и небезопасной привязанности между поколениями были проведены ученицей Эйнсворт, Мэри Мэйн, которая и обнаружила что то, как родители помнят и упорядочивают свой собственный детский опыт, в большой степени предсказывает то, к какому типу привязанности будут относиться их дети.

Мамы нашей группы отмечали, что их дети, показывают более высокий уровень уверенности в себе и способности к адаптации, по сравнению со сверстниками показывают большую самостоятельность и меньшую зависимость. Они показывают меньше агрессии,  больше согласия со своими сверстниками и большее послушание с возможностью умения договариваться в спорных ситуациях.

Четвертый стиль  привязанности - дезорганизованный, (предложенный позднее  Мейн и Соломон на основе результатов собственных экспериментов), в работе группы отмечен не был.

 Иногда в группе мам замещали отцы, когда те не могли по разным причинам присутствовать на группе. Динамика группы менялась и мы получали новый опыт, в том числе и во взаимоотношениях детей в присутствии отцов. Но этот опыт был скорее исключением, хотя и расширял возможности группы в целом.
Иногда группа сама становилась терапевтом, отражая все происходящие процессы и находя удачные пути разрешения проблем и конфликтов, расширяя пути выхода из них.

 Опыт данного проекта показал, что группа, работающая методом группового анализа, отражая реальные события, которые происходят внутри каждой семейной системы участников, демонстрируя деструктивные паттерны поведения, устойчивые стереотипы, не позволяющие свободно развиваться как детям, так и делать самостоятельный выбор родителям, получала другой опыт взаимодействия в целом, что указывает на перспективы  дальнейшего развития метода группового анализа не только среди взрослых, но и среди детей. Забежав вперед, могу сказать, что другой новый проект подобного типа "Родители- дети от 6 до 10" проходит несколько иначе, имеет  другие задачи, иной сеттинг.

 В процессе работы группы, размышления Д. Винникота ( английский психоаналитик) о том, что аналитик должен создать в клиническом сеттинге среду, подобную материнской поддерживающей атмосфере, полностью оправдались, так же как и его идея "достаточно хорошей матери". Сама группа, вернее ее матрица, в ходе работы должна стать такой матерью. В группе и взрослые, и дети, повторно переживают определенный вид взаимодействия между матерью и ребенком. Дирижер, при этом, должен стать доступным для восприятия как целостная личность, что делает его роль в такой группе более активной. При этом, если задача малой группы, где участниками являются только взрослые, обучение состоит в возможности как принимать, так и отдавать, а индивидуальная терапия способствует научению "питаться и извергать", то совместная группа родителей и детей, совмещает обе задачи.  Х.Кохут ( американский психоаналитик, основатель психологии Селф-объекта) считал, что работа с пациентом может принимать форму создания атмосферы, напоминающую мир раннего детства, для обнаружения "хорошего селф-объекта, который будет способствовать развитию динамического взаимообмена. Такой подход способствует выходу из нарциссической травмы и привязыванию к матрице селф-объектов, что позволяет быть социальным существом. И Кохут и Винникот считали, что угроза "разваливания социального организма на части", снижается при индивидуальной терапии, которая организована так, что позволяет индивиду расти.

 В условия группового анализа, данная задача вполне выполнима и даже с большим успехом, чем при индивидуальной, так как именно в условиях группы мы встречаемся с социальными силами лицом к лицу. При этом в родительско-детской группе, дирижер становится видимым и идентифицируемым в роли аналитика, сознательно моделируя группу, как "матерь окружающей среды". При этом роль дирижера в такой группе, продолжает опираться на представления  З.Фоукса (английский психоаналитик, основатель группового анализа), включающие три составляющие - динамическое администрирование, сам анализ и перевод.

 Динамическое администрирование в данном проекте опиралось на разработку сеттинга, более эффективного для его участников, учитывая возраст малышей. Группа работала один раз в неделю по 50 минут, разрешая посещать группу отцам.

 Сложности перевода были связаны с наличем подгрупп, каждой из которых был свойственен свой язык.в роли переводчика дирижер предполагает, ято  терапевтический процесс совпадает с коммуникационным процессом. Фоукс предполагал, что люди обмениваются на четырех уровнях и дирижер должен переводить попытки общения с более аутичного и бессознательного уровня к более вербальному и сознательному. выполнение роли переводчика означает обнаружение симптомов в матрице группы и восприятие их как проявления несвободы и несвязанности.  При этом, следует осознавать, что как ведущие мы можем передать в роли переводчиков лишь приблизительный смысл того, что имеется в виду. Поэтому важны не только интервенции ведущего, но и любого дучастника группы. Дирижер вмешивается в диалог, оставляя пространство для обратной связи и давая группе возможность решать, подходит ли ей та или аная интерпретация. в том числе и детской подгруппе, которая в нашем проекте реагироовала скорее всего невербально. Иллюзия того, что дирижер с  позицией нейтральности и абстинентности, может быть беспристрастным и объективным наблюдателем, подтверждается своей не состоятельностью в ходе проекта и необходимостью пересмотра роли ведущего по сравнению со взглядами первых групповых аналитиков. Только научаясь выдерживать высокий уровень фрустрации, группа может идти вперед. А поддержа ведущего здесь является очень важной.

 Сложности анализа, кроме вербальных и невербальных интервенций, заключались в необходимости большей расшифровки происходящего в детской подгруппе. Больше было обучающих, раскрывающих моментов, чем интерпретаций. Тенденции современного группового анализа в его развитии ставят перед дирижером новые задачи. Ведущий должен доверять группе, чтобы обеспечить любой вид коммуникации и построения матрицы группы. Взаимосвязь между аналитиком и анализантом в группе происходит в неком интерактивном треугольнике, который по выражению Герхарда Вильке, идущего за Огденом, приводит к созданию "третьего субъекта". При этом Вильке считает, что "события переноса-это не повторное разыгрывание прошлого, а сценическая повторная  драматизация внутреннего опыта здесь и сейчас, осуществляемая в групповом контексте. Хотя взаимодействие характеризуется переносом и контпереносом, относящимся по своему происхождени к семейным отношениям, его можно описать только лишь опираясь на происходящее здесь и сейчас, потому, что паттерн взаимодействия никогда не был таким, как раньше, и никогда не был сформирован  именно такой группой. Это уникальный акт повторного сотворения между теми, кто попал в текущую группу и окружающей ее социальной матрицей". И именно это наблюдение и понимание происходящего, дает возможность изменить семейный сценарий при обнаружении его деструктивности. Данная работа, конечно более важна для взрослой подгруппы.

Группа, ведущий и анализант (в нашем случае -пара) образуют взаимозависимый гештальт, а аналитический инсайт сочетается с пониманием происходящего и нарративом. При этом, вербальные интервенции дирижера зависят от инсценировки  бессознательного конфликта в группе и отмечают изменение, которое уже было сделано в интерактивном рехиме группой, ее подгруппами и самим ведущим.

Так или иначе оба проекта однозначно показывают возможность и целесообразность работы методом группового анализа в рамках совместного участия детей и родителей.

Агрессия, бытовая агрессия, пассивная агрессия, агресссия в отношениях, агрессия мужчин, агрессия женщин, детская агрессия.....

Тема актуальна и многогранна. Мы живем в мире агрессии и выживаем в ней. А хотелость бы жить, просто жить.

 Пассивно-агрессивное поведение, эта та тема, которая все чаще звучит в статьях психологов и социальных сетях. Это то явление, с которым мы встречаемся на всех уровнях отношений, от семьи до разных социальных групп.

Что же это такое?  Можно ли влиять на подобные отношения, как распознавать пассивного агрессанта и есть ли способы защиты?

Пассивная агрессия - это  специфический тип поведения, при котором высказывается пассивное сопротивление оппоненту.  Смысл такого сопротивления- сказать "нет" не отказывая прямо, что создает ложные впечатления.  Как правило мы все хорошо чувствуем такой отказ, однако он завуалирован, что создает двойственную ситуацию, а пассивный агрессор достигает своей цели- получения удовольствия  от отказа, не признавая свою агрессивность. Люди, которые предпочитают пассивно-агрессивный образ общения, не будут открыто выступать против того, чего не хотят делать. Это связано еще с накопившимся психическим напряжением, которое требует выхода и вот....выход найден. Однако напряжение накапливалось с другими людьми и в других обстоятельствах, а снятие напряжения происходит здесь и сейчас совсем в другие жизненные периоды и с другими людьми, что одновременно со снятием напряжения через отказ от выполнения какого-либо действия, и это - плюс, разрушает текущие отношения, и это - минус.

Пассивная агрессия с детьми проявляется часто в том, что они не хотят видеть и слышать, а если уже и отвечают на зов типа: "Иду, сейчас и пр." То не спешат выполнять это " сейчас".Так поступают не только дети, но и взрослые, если им очень не хочется делать то, для чего их зовут. Таким образом они хотя бы ненадолго откладывают неизбежное.

Еще один маркер проявления пассивной агрессии- откладывание на "потом". Если человеку дают задание, которое ему не очень хочется делать, он будет откладывать его выполнение всеми способами.  Когда постоянное откладывание на потом уже не подходит, человек находит еще один вариант – обвинять того, кто дал задание - родителя, учителя, начальника и пр. Еще одно распространенное проявление  такого типа агрессии- "Я только пошутил». и Следющее - "Вы что, шуток не понимаете?"   После вышеупомянутой грубой шутки человек может и поинтересоваться, почему его собеседник так расстроен. Фактически, он специально задаст свой вопрос в этой или иной очевидной ситуации, после которой странно было бы не расстроиться. Таким образом, он получит скрытое удовольствие от того, что снова выводит оппонента из равновесия. 

  Слово «пассивный» в переводе с латинского означает «страдающий». Пассивная агрессия  становится почвой для многих страхов: страха зависимости от отношений, страха быть отвергнутым, страха столкнуться со своими и чужими эмоциями и как следствие - страх близости. Когда ребенку страшно, он плачет, кричит, убегает, прячется. Взрослый человек делает почти то же самое, только облекает это во внутреннюю эвакуацию. И если в социальных ситуациях  от подобных отношений можно уйти, дистанцироваться, то в близком круге - с партнером, детьми, родителями, сиблингами, такое поведение приводит к взаимной боли, обидам, разочарованиям и пр.

   Психоаналитики считают, что пассивную агрессию проявляют не менее 70% мужчин. Но женщины тоже не избежали такого типа проявления агрессии. Под давлением стереотипа женственности или страха потерять отношения агрессия принимаети здесь скрытые формы.

   Человеку, страдающему от пассивной агрессии, важно понять: такой способ поведения разрушает и отношения с дорогими людьми, и собственную психику. Один из выходов из данного типа токсических отношений - научиться пережить внутреннюю боль и недоверие. Или придется выбрать безопасную дистанцию в отношениях и отказаться от мысли о близости, взаимном доверии. В отношении того, кто является жертвой пассивного агрессора - доводить свои чувства и эмоции по поводу агрессии в своей адрес до самого агрессанта, взаимно учась доверять друг другу.

Цель – заставить внешне проявить гнев, злость, который человек прячет глубоко внутри.

  Очень важно научиться распознавать пассивную агрессию и не поддаваться на провокации.

В переводе с латинского языка слово "провокация" означает "вызов". То есть это действия, направленные на то, чтобы получить от провоцируемого какую-либо ожидаемую реакцию. У провокации может быть множество побуждений, но ее отличительной чертой всегда является то, что она не содержит прямого указания совершить ожидаемое действие.

Бессознательная цель пассивного агрессора – вывести оппонента из себя. Со стороны, наблюдая подобные отношения, провокация обычно не видна, однако ответные чувства, а часто это взрыв эмоций со стороны жертвы, кажутся не оправданной реакцией или истерикой. Агрессором выглядит не агрессор, а его жертва. Но если относиться к эмоциям пассивного агрессора спокойно и уважительно, осознавая их причину, то у него появляется шанс не скрывать своего гнева и отношения переходят на другой уровень.

Одной из форм современной групповой психотерапии является Групповой Анализ (или группанализ). Это форма психоаналитической групповой психотерапии, что означает разговорную форму психотерапии, основанную на спонтанном свободном ассоциировании, где ведущий не выдает никаких инструкций или заданий, а предоставляет участникам группы выражать себя и свой внутренний мир так, как они этого хотят. Ведущий группы (дирижер) помогает каждому участнику группы осознавать себя и мир собственных чувств и взаимоотношений с другими людьми, а группе-в-целом осознавать собственную динамику. В рамках данного проекта непосредственно методом группанализа будет работать группа из взрослых участников, которые рассаживаются в круг и ведут свободную беседу, одновременно взаимодействуя и между собой, и с детьми, которым предлагается свободная игровая форма с использованием игрушек по их выбору. При этом дети могут по своему выбору сесть в круг и принять участие в беседе или продолжить игровую форму взаимодействия. Ведущий наблюдает за процессом, являясь также участником группы и помогает поиску наиболее комфортных, перспективных коммуникаций между всеми подгруппами-
Родители- дети
Между родителями
Между детьми
Постепенно группа сама становится терапевтом, отражая все происходящие процессы и находя удачные пути разрешения проблем и конфликтов, которые могут возникать в процессе работы группы и находя пути выхода из них. Группа, отражая реальные события, которые происходят внутри каждой семейной системы участников, демонстрируя деструктивные паттерны поведения, устойчивые стереотипы, не позволяющие свободно развиваться как детям, так и делать самостоятельный выбор родителям, получает другой опыт взаимодействия. Возникает возможность переносить данный опыт в свои семейные системы и реальную жизнь вне группы, изменяя таким образом. качество жизни и своей, и детей. Участие в такой группе направлено на улучшения любых коммуникаций в любых социальных группах- семье, школе, производственных коллективах и т.д. В январе 2018 года стартует новый проект совместной групповой работы "Родители-дети".

Идея проекта "Родители-дети" возникла и вынашивалась после опыта работы в проекте "Мама-малыш, от 0 до 3" и ряда семейных консультаций, на которых становилось ясно, что жалобы родителей на детей прежде всего связаны с самими родителями, с их установками, семейными паттернами, деструктивными системными сценариями, которые, родившись где-то в глубинах родовых программ, автоматически переносились в отношения с собственными детьми. Так как эти сценарии, как бы впитывались "с молоком матери", то их патологичность не осознавалась. Деструктивные программы становятся Эго-синтомными.Работа в группе с малышами показала еще одно явление - молодые мамочки, стараясь быть идеальными, подвергаются заражению еще одной программы, которая, стала популярна в последнее время в связи с развитием психологических услуг(как бы странно это не звучало) - желанию быть "достаточно хорошей мамой" (термин ввел Д. Винникотт-детский психоаналитик) и идеи "зрелого родительства". В самих этих идеях нет ничего негативного, дело в том, что попадают они на, мягко говоря, не совсем зрелую почву, которая искажает их реализацию, уничтожая, порой, весь урожай. Мамочки, которые так и не стали взрослыми, не понимают потребность своих детей, боятся встретиться с их эмоциями, не дифференцируют собственные чувства, отсюда - не принимают ни себя, ни собственных детей, при этом всеми силами, пытаясь действовать "правильно". При взаимодействии с ребенком, такая мама иногда полностью забывает о себе, о своих потребностях и желаниях, истощаясь и эмоционально и физиологически. Истощенная, измученная мамочка начинает тихо ненавидеть собственное дитя, ужасаясь и всячески вытесняя свои агрессивные чувства. Создается патологический круг, из которого не виден выход. Итогом часто бывает соматизация и детей, и самих мам.
Идея новой группы, где родители, а это могут быть и отцы, и другие родственники, как раз и связана с возможностью, находясь в безопасном терапевтическом пространстве, найти другие решения для качественного взаимодействия и между собой, и с детьми, и в конечном итоге, получая другой опыт, действительно стать зрелыми родителями для своих детей, заодно решая проблемы и своего внутреннего ребенка. Эго-синтонные патологические стереотипы поведения постепенно в процессе участия в группе и под воздействием самих групповых процессов становятся Эго-дистонными, а значит могут и осознаваться, и появляется возможность выхода из патологического круга.

В последние годы произошло существенное изменение в родительских ролях, появился термин "сознательное родительство", активизировалась роль отца в воспитание ребенка, все больше мамочек пытаются стать "достаточно хорошими мамами". Однако, не смотря на положительные тенденции в воспитании детей в семье, на центрирование семьи вокруг ребенка, на различные допущения к развитию более свободной личности, есть и значительные перегибы. Родители, в угоду своим нарциссическим интересам, не осознавая последствий, фактически лишают своих детей детства, увлекаясь различными веяниями, связанными с обеспечением так называемой "успешности". Детей с самого раннего детства заставляют изучать языки, заниматься фигурным катанием или другими видами модного спорта, увлекаются идеями "раннего развития". В результате, в ходе таких перегибов, мы можем получить детей-функционеров, выполняющих определенные роли, к которым его подталкивает социум, но потерявших за всем этим себя, свою индивидуальность, свой уникальный мир. Когнитивное развитие в ущерб эмоциональному развитию, может привести к катастрофе.
Мой личный опыт работы в проекте "Мать-малыш", работающий методом группанализа, где мамочки выстраивают отношения между собой, оставаясь в контакте со своими и чужими детьми, говорит о том, что избежать данный перегиб вполне возможно. Базовое доверие и привязанность, вот основное, что нужно малышу от 0 до 3 лет, после удовлетворения его физических потребностей. После достижения этих необходимых потребностей, когнитивное развитие ребенка, не помешает ему в дальнейшем выстраивать свою личную жизнь, исходя из его способностей и желаний. К сожалению, молодые мамочки не всегда могут обеспечить своему ребенку привязанность, не говоря о сохранении доверия, так как в структуре их личности, просматривается дефицитарность в данных областях. Они не всегда понимают желания своих детей, не владеют навыками верного отреагирования на эмоции своих детей, не осознают свои чувства. Вместо диалога мать-дитя, чаще приходится встречать наставления, насилие, попустительство и пр., что мешает как эмоциональному, так и социальному развитию ребенка, приводит к усвоению им деструктивных форм взаимодействия, где манипуляции разного рода начинают играть ведущую роль.
Приглашаем всех, кто действительно заинтересован в развитии своих детей, к пониманию себя и себя в роли мамочки, принять участие в новой группе проекта "Мать и малыш, от 0 до 3", которая стартует осенью текущего года. Подробно о методе и группе можно узнать здесьhttps://vk.com/event117978764

Я долго не решалась начать работать методом группанализа с парой мама-ребенок, хотя шла к этому последние десять лет. Как в индивидуальной, так и в групповой терапии мы сталкиваемся с различными психическими травмами и часто это травмы раннего воспитания. Как родители, мы часто просто используем тот опыт, который накопили и передали нам наши собственные родители.Сталкиваясь с последствиями такого родительства какие пути мы обычно выбираем? Чаще всего или присоединение к семейному опыту "папа меня порол и ничего, выжил, человеком стал" или наоборот, тратим огромные усилия. чтобы не совершать со своими детьми тех ошибок, через которые прошли сами. Результат чаще не утешительный. Если родители были слишком авторитарными. мы пытаемся играть с собственными детиьми в демократичность или еще хуже - отказываемся от роли родителей в пользу друзей-подруг. А затем опять таки сталкиваемся с последствиями уже собственного неумелого родительства в виде инфантилизации уже взрослых детей, или что чаще происходит сейчас, с усилением их нарциссических качеств, когда весь мир (и наш в том числе) вертиться вокруг великовозрастного дитяти, который продолжает считать себя центром вселенной.

Как избежать данных ошибок в воспитании?

Размышляя над этим, я все больше и больше склонялась над мыслью о необходимости и возможности работы с малышами  и их родителями в очень ранний период их жизни. Психотерапия в перинатальный и постнатальный периоды явление не новое и уже давно, и достаточно успешно работает  с родителями и семьей в этот не простой для них период, но групповая работа диады мама-малыш является новаторским и мало изученным.

Появление на свет ребенка - одно из самых счастливых событий в жизни любой семьи. Вместе с тем, семья при этом, стоит на пороге серьезных изменений, утрачивает стабильность, равновесие, что может в определенных ситуациях приводитьи к конфликтам, и к  распаду. Появление ребенка меняет состав семьи и ее подсистем, перестраивает отношения членов семьи, что может приводить к семейным конфликтам, которые так или иначе отражаются на всех, но наиболее травматичны они для самых слабых участниках - детях.

Например, муж начинает испытывать негативные чувства, наблюдая отстраненность жены и ее поглощенность ребенком. Жена, становясь матерью, при отсутствии поддержки находится в состоянии напряжения и тревоги, адаптируясь к новой социальной роли. Или настолько увлекается ролью матери, что использует всю семейную систему для реализации данной роли. Если в семье есть старший ребенок, он начинает ревновать родителей к новорожденному, демонстрируя раздражение и протестные реакции. Помощью семье на данном этапе ее жизненного цикла занимается перинатальная психотерапия. Однако применение метода группового анализа является явлением новым и мало знакомым для нашей страны.

Когда я познакомилась с опытом иностранных коллег, которые разными путями пришли к возможности применения группанализа в перинатальном опыте психотерапии, это придало мне уверенности в возможности организации такого проекта и у нас в России. Так постепенно родилась идея о создании группы "Мама-малыш".

 На последней Конференции в Москве по групповому анализу "Родительские фигуры в групповом анализе" в феврале 2016 года, http://s-bugrova.nethouse.ru/photoalbums/221201, участники могли ознакомиться с подобным опытом ведения групп коллег из Англии. На конференции была представлена работа и видео-ролик британского психотерапевта, группаналитика и преподавателя Института Группового Анализа в Лондоне Шейлы Ричи, которая в своей работе в качестве перинатального психотерапевта давно использует групповой анализ. Вот, что писала о своей работе сами Шейла: "Применение этого психоаналитического и групп-аналитического опыта при совместной работе с детьми и их родителями стало самым интересным поворотом в моей карьере за последние 7 лет. Поскольку поставило меня лицом к лицу с вопросами, касательно моего собственного детства: как меня воспитывали, как я преодолевала этапы развития, насколько меня вдохновляло или пугало обретение самости и нахождение своего собственного места в жизни. С каждой новой парой мама-ребенок, с которой я работала, что-то новое пробуждалось во мне самой и это делало работу такой персонально важной."
Раннее вмешательство во взаимоотношение родителей и малышей дает возможность предупредить многие психические травмы взрослых, а также помочь самим родителям избавиться от проблем внутреннего ребенка, полученных в своем раннем детстве и не программировать ими малышей. Группа, работая и с парой мама-малыш, и с родителями, и с детьми, как равными участниками процесса, помогает удерживать равновесие в диаде зависимость-независмоть,  Всем участникам, находить более гармоничные выходы из авторитарных отношений родитель-ребенок, которые принесли не мало вреда многим поколениям родителей, помогают пережить стыд, которые обычно испытывают мамы, сталкиваясь с собственной не идеальностью, что позволяет и родителям, и детям более успешно продвигаться на пути собственной индивидуации.https://vk.com/event117978764

Пограничные расстройства личности или пограничные состояния достаточно часто встречаемое явление. Впервые этот термин был введен в психотерапевтическую практику около ста лет назад и обозначал промежуточное состояние между невротическим и психотическим состоянием пациента. Однако с тех пор подход к данной диагностике существенно изменился. При пограничном состоянии отмечается импульсивность, демонстративность, самодеструктивность, эмоциональная лабильность, раздражительность..

Часто пограничными расстройствами страдают лица с различными акцентуациями. Различают следующие подтипы в рамках пограничного состояния- инфантильные (гистрионические). гипоманиакальные, параноидальные, нарциссические, депрессивно- мазохистические.

Например, люди с гистрионическим (истерическим) расстройством личности постоянно ищут внимания и рассчитывают на внешний эффект. Их поведение характеризуется демонстративностью, театральностью. Благодаря своей живости и экспрессивности люди с истерическим расстройством легко устанавливают отношения с другими людьми, но эти отношения обычно поверхностны. Эмоции часто выглядят преувеличенными, детскими и призванными вызывать сочувствие и внимание (часто эротическое или сексуальное) со стороны окружающих. Люди с истерическим расстройством склонны к сексуально провоцирующему поведению и эротизации несексуальных отношений. Они могут в действительности не желать сексуальных связей, скорее их поведение маскирует желание быть зависимыми и защищенными. Некоторые истерические личности также страдают соматоформными расстройствами и в силу присущих им черт преувеличивают свои физические проблемы с целью привлечения внимания окружающих к своей персоне.
Характерные симптомы:

• Склонность к алкоголизму, наркомании, беспорядочным сексуальным связям, ипохондрии, неподчинению общепринятым социальным нормам.
• Уязвимость в отношении психоэмоциональных нагрузок. Характер психиатрических проблем, возникающих у больных (например, депрессии, психозы, аффективные реакции), частично зависит от типа расстройства.
• Трудности при лечении. Особенно трудным для больных является следование определенной реабилитационной программе.
• Снижение чувства ответственности в отношении собственного поведения и социальных обязанностей. В связи с этим у больных обычно не налаживаются контакты с лечащим врачом, который в конечном счете может стать «виновником» всех неприятностей пациента.

Истерическая акцентуация личности формируется в результате воспитания в семье. Такие дети зачастую «кумиры семьи», желания которых удовлетворяются фактически до их окончательного формирования. Способствует истерическим наклонностям эмоциональная депривация – отсутствие необходимых ребенку эмоциональных контактов с родителями. Обычно это происходит в семьях, где авторитарная, неласковая мать подавляет инициативу детей, лишает их материнского тепла; мягкий по характеру отец при этом не пользуется в семье авторитетом. Другой теорией о причинах формирования истерической личности являются внутрисемейные взаимоотношения во время подросткового возраста ребенка. Взрослые так или иначе передают ему послание, что люди разного пола обладают не одинаковой ценностью и властью. Ребенок начинает считать свой пол недостатком, но в то же время учится пользоваться им, так как его сексуальность дает ему определенную власть над противоположным полом. Если в период полового созревания формирующаяся сексуальность девочки (реже – мальчика) отвергается: родитель противоположного пола становится все более отстранённым, а родитель своего пола – все более конкурирующим, формируется истерическая акцентуация или истерическое расстройство личности.Часто личности с подобным видом расстройств пережили в раннем детстве психическую травму. Нередко,  такой травмой является инцест, поэтому девочек с подобным типом расстройств гораздо больше, чем мальчиков.

Основными психотерапевчитическими подходами для лечения пограничного расстаройства личности являются три направления-

поддерживающая психотерапия

психоаналитически ориентированная психотерапия

когнитивная (поведенческая) психотерапия.

Что дает - психотерапия?
Психотерапия прежде всего, это про честность. Честность в первую очередь с самми собой, про принятие себя таким, какой я есть. Ведь только так можно что-то менять. Если механик не знает, что именно не так с машиной, он не может ее починить, потому что не понятно, что чинить. Поэтому врачи обычно сначала ставят диагноз, а потом назначают лечение. И чтобы лечение помогло, диагноз должен быть верным, а для этого пациент должен быть честным, должен замечать, что происходит с его телом, где именно болит и как. Если пациент не честен с врачом, есть риск, что и лечение не поможет. И это не про «говорить правду и ничего кроме правды», нет. Быть честным с самим собой, это искренность в своих проявлениях, это проживание тех чувств, что внутри тебя, это принятие себя вместе с какашками. Принятие себя не белого и пушистого, не ангела, а демона, не идеальной хорошей девочки (мальчика), а засранца со своим Я . Потому что было бы не честно утверждать, что в кишечнике бабочки летают.
Только тогда, когда можно быть честным самим с собой, и когда можно найти способ показывать себя разного разным людям в зависимости от ситуации, но всегда настоящего. И тогда в твоей жизни появляются такие же честные люди, готовые разделить с тобой все, и взлеты, и падения, и тревоги, и неудачи.
И еще психотерапия, это про качество. Это когда жизнь становится вкусной, объемной, многоцветной. Это когда в моей жизни все имеет значение. и мои микробы, и мои идеалы. Когда жизнь расширяет свои горизонты и Я это уже не только маленькая песчинка, но и человек Мира. Когда границы моих интересов и возможностей расширяются. так как уже нет необходимости прятаться в "домик", где тепло и комфортно. Когда новое и неизведанное также страшно, как и раньше, но у меня достаточно сил и любопытства преодолеть свой страх. а взамен получить весь мир.
И еще психотерапия, это про свободу. Да, да, именно про свободу, хотя, конечно условную. Так как я уже точно знаю, что я не могу быть абсолютна свобода, однако это именно я выбираю насколько , где и с кем я могу быть свободна.
Ну и конечно психотерапия, это про ответственность. Про мою собственную, не мамину с папой, не учителя-воспитателя, начальника-президента. а про мою личную ответственность. Ответственность за мой выбор, за мою судьбу, за мои ошибки, за мои болезни, за мою любовь и мою ненависть. Ответственности за мои чувства, за мой стыд, за мной гнев и за мою вину там. где действительно виновата Я.

 На практике часто сталкиваешься с тем, что люди путают такие понятия, как насилие и усилие над собой. Насилие вызывает сопротивление и это справедливо, но воспоминания о ранних травмах насилия приводит к тому, что люди не хотят делать какие-то усилия, отчаянно им сопротивляясь и таким образом, ограничивают и свои возможности и свою жизнь, не используя  по настоящему свои ресурсы.

По своему внутреннему переживанию, по мобилизации энергии насилие и усилие очень похожи: в обоих случаях приходится преодолевать сопротивление, а значит здесь есть некие энергетические затраты.  Но есть одна существенная разница. Совершая усилие, человек направляет энергию на реализацию собственных целей, на удовлетворение своих потребностей, расширяя таким образом свои возможности и делая собственную жизнь более качественной. Насилие же – это направление энергии преодоления ради чего-то чуждого и ненужного. Или нужного для кого-то, но в чем лично вы смысла не видите. Критерием, разграничивающим насилие над собой и собственное усилие, является смысл.  Кажется удивительным то, что множество людей не замечают разницы, и любое усилие тогда для них – это форма насилия, которая избегается разными способами. На самом деле в этом нет ничего удивительного и зависит от внутренней зрелости человека. Если его жизнь и все, что он делает остается подчиненной тем формам родительско-детских отношений, которые имели место в раннем детстве. где ребенок имел подчиненное положение, то в фантазиях человека, получившего подобную травму, что-бы он не совершал в своей жизни, если это как-то напоминает те прежние отношения, где ребенок делал все через силу, под нажимом окружения, то и во взрослой жизни, хотя уже давно сменились декорации и игроки остаются теми же, и человек неосознанно продолжает свой внутренний диалог с давлением родственников. В итоге идет поиск способа жить, в котором нет места внутреннему усилию и очень часто человек предпочитает вообще ничего не совершать, жить очень экономно, урезая свои потребности до минимума. Мне приходилось сталкиваться с таким явлением, когда молодые люди, вся жизнь которых проходила под неосознанным девизом:"Не сдамся", полностью уходили в безопасное пространство виртуального мира, отказываясь от любых других желаний. Приходилось тратить много сил и времени для реанимации задавленного, испуганного внутреннего ребенка с его естественной любознательностью и открытостью к жизни.

Другой вариант, когда люди признаются. что у них нет ни на что сил, ощущение бессилия буквально приследует их, хотя нет никаких внешних или соматических факторов для подобного бессилия.

Бессилие – состояние, при котором внутреннего ресурса недостаточно для преодоления внешнего сопротивления. Психически здоровые люди не могут найти в себе внутреннего ресурса для преодоления подобного бессилия.

" Весь день провалялся в кровати, не было сил что-то с собой сделать". " Так и не собрался за выходные в спортклуб, что-то мешало..." " Давно хочу сделать ремонт, купить машину, выучить язык. получить другое образование, сменить работу, поехать путешествовать....." Список можно продолжать до бесконечности.
Но больше всего усилия и насилия мы проявляем по поводу другого человека. Насилие – очень просто. Всякий раз, когда мы изменяем принципу «живи и не мешай жить другим», мы реализуем насилие. Тот, кто привык насиловать сам себя, с не меньшим, а то и с большим рвением будет насиловать других. Потому что нет другого способа двигаться навстречу другому человеку. Примечательно, что насилие можно творить над собой и над другими, а вот усилие можно только совершить, но уж точно – не творить с кем-то.
Можно ждать, пока что-то нас заинтересует, а можно заинтересовываться самому. Думаю, что многим знакомо чувство, когда что-то, новый роман, какая- то идея, вид деятельности сначала не вызывает никакого энтузиазма, а затем захватывает и становится делом жизни. Так часто бывает в спорте, в серьезном занятии музыкой, танцами, т.е. тем, чем обычно начинают заниматься в детстве, когда изначально это исходит не от самого ребенка, а от значимого взрослого. Однако когда-то ребенок делает над собой усилие и, как результат - первые шаги, первые слова, первые достижения. И делает это исходя из собственных возможностей. внутренних резервов и конечно усилий. Как гордится ребенок своим первым шагам и как рады его родители этим первым достижениям. Но если достижения ребенка становятся не оцененными по достоинству, не отражены в радости близких, может прийти равнодушие и разочарование, а затем и бессилие: " А зачем?".
Насилие над собой порождает злость и отчуждение. Бессилие – отчаяние. Усилие – удовлетворенность.

Без усилий не возможно приготовить банальную манную кашу, особенно впервые в жизни и без комочков, однако, когда все получается, какое удовольствие мы получаем сами и как важно, чтобы то же удовольствие разделили с нами и те, кому эта каша приготовлена. Можно, делая некое усилие приготовить новогоднее блюдо, получая радость и удовлетворение и разделяя эту радость с близкими, а можно всю жизнь питаться полуфабрикатами, превращая и саму жизнь в полуфабрикат без вкуса и радости. Чтобы жить со вкусом необходимо делать некое усилие и тогда жизнь наполняется смыслом, красочностью и тем, что мы называем "вкусом жизни".

Наше истинное "Я" проявляется через усилие. Без усилия выразить себя подлинного невозможно. Без усилия не возможно быть человеком. Без усилия не возможно быть родителем, Без усилия не возможно быть профессионалом. Без усилия не возможно сохранить здоровье. Без усилия не возможно стать гражданином.
В общем, подводя итоги: насилие и усилие, родственные по своей природе (направленность на преодоление сопротивления), различаются наличием личностного смысла для того, кто их осуществляет. Любое преодоление без осмысления – насилие. Жизнь с избеганием усилия означает остановку на том уровне развития, на котором началось избегание. Появление качественно новых явлений в жизни – следствие определенного усилия, связанного с четким осознанием того, зачем оно мне. Сделать шаг навстречу другому – тому, кто не безразличен – усилие, особенно если нужно преодолевать еще и конфликт. Это то, что иногда называют мужеством быть. Осмысление приходит в результате психотерапии и внутреннего психологического роста, внутренней зрелости. И тогда никакое усилие не становится напрасным.

 Начнем, как всегда с метафоры " мать и дитя", поскольку в ней прекрасно видны ключевые моменты, символически напоминающие терапевтическое пространство, где есть психолог в роли матери и клиент в роли ребенка.

На примере грудного ребенка хорошо видно, как устроен процесс его развития, в том числе благодаря нормально организованному кормлению. Достаточно хороший родитель внимательно заботится об этом, создает все необходимые условия, следит за аппетитом своего чада, рационом, объемами пищи – сколько ему дать и сколько малыш может съесть, изменением потребностей и т.д. Он все время подстраивается, прикладывает свое внимание и силы, чтобы понять ребенка. Он постоянно анализирует, всего ли хватает малышу, который еще не научился просить «человеческим голосом», а затем корректирует процесс кормления по мере необходимости.

Обычный младенец активно требует, когда голоден, с аппетитом кушает, срыгивает лишнее или воздух, плачет, если больно животику, переваривает необходимое и выводит ненужное естественным образом, и все это есть неотъемлемая часть процесса кормления (отдавания родителем) и процесса питания (получения ребенком). Сытый и чистый младенец засыпает после еды, или с удовольствием изучает окружающий мир, общается с окружающими его близкими, и так развивается… И вот так, день за днем он потихоньку набирает вес, растет, изменяется, усложняется, все больше и больше возможностей открывает для себя.

Я говорю о системе, частью которой является родитель, адресующий малышу свое активное внимание и заботу. Наверное, не всегда он способен догадаться, и в этом смысле не идеален. Но я пишу о родителе, который прикладывает энергию, постоянно учится у ребенка быть понимающим, поддерживающим и в меру удовлетворяющим детские потребности. То есть тем взрослым, который по мере развития ребенка, плавно и дозированно передает ему этот навык – умение теперь уже самостоятельно заботиться о себе: о своей собственной жизни и потребностях, своих отношениях, своем развитии, смысле и душе.

То есть, речь идет о «достаточно хорошей матери» (согласно Винникотту), или той, которая активно старается, достаточно дает и постоянно исправляет неизбежные ошибки. Так вот представим, что у такой матери появляется ребенок, который страдает. Что-то в его организме заметно нарушено. Например, ребенок не имеет аппетита, а если и ест – то как-то слабо, неохотно, мало… Не удивительно, что такой малыш больше спит, не особенно активен, вял, не настроен общаться и его развитие замедлено, если данная ситуация никак не меняется.

Или картина другая: ребенок зверски голоден, с жадностью принимается за еду, но что-то не так, все съеденное им срыгивается на маму, младенец гневно и громко вопит, но сколько бы он ни ел, снова и снова, переварить съеденное не может. Все выплевывается, малыш снова пуст внутри, зверский голод его только усиливается, а отчаяние нарастает с каждой минутой. Понятно, что если ему не помочь, то очень скоро придется решать уже куда более серьезные проблемы… Но как?

Возвращаясь к разговору о работе с нарциссическим клиентом, на примере метафоры про последнего младенца, можно себе представить, как будет все это переживаться его матерью. Нескончаемый, полный тревоги за малыша поиск облегчения его страданий, в купе с беспомощностью, собственным отчаянием, непониманием, истощением, раздражением и печалью… Потому что все, что бы не делалось, не срабатывает… Как тот младенец, нарциссический клиент крайне «голоден» и неудовлетворен, но «полезная родительская еда» выблевывается почти без остатка. Он хочет чего-то другого — более вкусного, красивого, «идеально полезного» и безошибочно угаданного — но не может объяснить словами, что это такое, как ему это дать и чем именно он так яростно недоволен. Даже подбирая слова (звучащие, как правило, из его « ложного Я»), он все равно не может «наполниться», потому что то, что есть, ему всегда не подходит.

Нарциссический гнев накапливается, напряжение растет, и, когда фрустрация становится непереносимой, нарцисс взрывается. Взрыв может быть внутренним, и переживаться в виде резкой утраты энергии, или ярко выраженным, и переживаться в виде гневной претензии и серии яростных атак на терапевта. Так нарцисс «убивает» тот самый плохо наполняющий объект, потому что другого способа, кроме уничтожения, в его запасниках не существует. И здесь мы имеем такой феномен, как нарциссическая ярость. В то время как умение переживать разочарование свидетельствует о более зрелом уровне развития, нарциссический клиент функционирует куда более просто, и его способности к поиску удовлетворения и защиты заметно ограничены, а потому лучше всего он умеет обесценивать. Если попытаться переводить образы в слова, то звучать этот внутренний взрыв мог бы примерно так: « Все плохо, ничего не подходит, терапевт плох и всё зря, потеряны деньги и время».

Терапия нарциссических клиентов довольно часто бывает оборвана полным обесцениванием и размазыванием терапевта и его усилий или данного метода терапии, что в реальности является отказом от своих собственных достижений, поскольку именно они и не замечаются: ведь все одним махом летит в помойку, всё, что не является «моментальным полным чудесным исцелением до состояния всеобъемлющего счастья».  Включается еще одна психическая защита " уничтожение сделанного". И так до следующего объекта, который тоже окажется не тем, ведь природа его пустоты кроется в совершенно другом месте.

По опыту могу сказать, что если обесценивание явилось неполным, и хотя бы небольшая часть оказалась «съеденной»: взятой, пережеванной, понятой, переваренной, встроенной, а значит хоть в какой-то мере ресурсной, это уже весомое достижение для нарциссического клиента. Можно сказать, это может являться оптимальным результатом терапии, и это уже кое-что для клиента этой структуры.

Ближе к максимальному результату психотерапии при нарциссизме  является качественный переход от обесценивания объекта к способности переживать разочарование в объекте, принятие его не идеальности.

То есть клиент становится способным переживать свою ненависть, горе от неудовлетворенности, при этом не обнуляя то, что есть ценного в другом человеке и в отношениях с ним. Теперь «черное» имеет возможность не затапливать и не перекрывать собой «белое», а может соседствовать, сочетаться, и создавать гаммы новых оттенков. Именно так психика усложняется, становится более дифференцированной. За счет этого сочетания «белого и черного» человек становится способным видеть больше ресурсов вокруг себя, находить возможности там, где раньше видел только ненужное, бесполезное (ведь в нашем мире всё неидеально, и нарцисс готов выкинуть это все разом).

Как младенец, взрослея и преодолевая одну за другой зоны роста, начинает самостоятельно делать то, что когда-то за него делала мать, способен переживать на равне с любовью и ненависть к ней, переставшей теперь быть полностью удовлетворяющей, как раньше. Но он горюет, обижается, злится, скорбит.. и принимая этот факт ее новой неидеальности, наконец, любит просто за то, что есть…
В терапии нарциссизма ключевой момент работы горя про неидеальность объекта зачастую не может быть пройден именно в силу этой характерологической особенности. Это печально, но, цитируя Н.Мак-Вильямс, я готова повторять вновь и вновь, что психотерапия – это искусство возможного…